Похоть (ラスト, Rasuto) - воплощение похоти отца, слегка флиртующая, но в основном она служит объектом вожделения для других, удовлетворяя их желания, чтобы она могла выполнять свои обязанности перед отцом. Обычно она работает в паре с Обжорой, к которому, похоже, испытывает особую (почти материнскую) близость. Похоть (ラスト, Rasuto) - воплощение похоти отца, слегка флиртует, но в основном служит объектом вожделения для других, питая их желания, чтобы она могла выполнять свои обязанности перед отцом. Обычно она работает в паре с Обжорой, к которому, похоже, испытывает особую (почти материнскую) близость. Заметно более садистская, чем ее братья и сестры, Похоть получала явное удовольствие, мучая своих противников и заставляя их страдать, как, например, во время боя с Роем Мустангом и Жаном Хавоком в Исследовательской лаборатории 3.[1] Также от своих братьев ее отличает то, что Похоть не проявляет никаких черт характера, основанных на ее тезке. В то время как Жадность была жадной, а Обжорство - прожорливым, сама Похоть никогда не была показана как особо похотливая, а вместо этого служила объектом чужих желаний. Однако она соблазнительно разговаривала с другими, хорошо знала о своем обаянии и использовала его в своих целях, чтобы натравить людей друг на друга, обмануть их или выудить из них информацию. Тема ее кардинального греха может быть связана с ее жаждой крови, которая заставляет страдать тех, кого она считает ниже себя. Она была довольно умной и терпеливой, как видно из того, что она отчитала Энви за инцидент с Марией Росс, поскольку они скорее взбудоражили Роя Мустанга, чем успокоили его, и предпочитала работать из тени, чтобы выполнить цели отца. Обычно она вела себя спокойно и уверенно, но когда ее загоняли в угол, она выходила из себя. Она была верна отцу, по-матерински относилась к Обжоре, у нее были хорошие отношения с Завистью, но она недолюбливала Жадность. Похоть также с большим презрением относилась к людям, считая их хрупкими, предсказуемыми и вообще глупыми. Более того, она часто комментировала нелепость человеческой природы. Поэтому она не испытывала угрызений совести, манипулируя людьми или убивая их, с удовольствием наблюдая, как деревня Лиоре погружается в хаос и гражданскую войну.[2] Однако она не признавала поражений и с радостью признала Мустанга человеком, достойным ее убийства из-за его личной природы, хотя и желала, чтобы он страдал в свое время, и знала, что ее не будет рядом, если это когда-нибудь случится.[1]